Я не представляю, как из всего нескольких заявленных нот можно было создать такое ошеломляющее, такое живое, дышащее чудо, как одни духи могут в себя вбирать целый сад – и пристальное изучение каждого отдельного цветка, и утро, вечер и ночь, и дождь, и тропическую жару… Наверняка нот в них побольше, чем указанные: жасмин, тубероза и мате. Просто не может быть иначе.
Сначала «Castillos» пахнет тихо, зелено и влажно, это утренний сад, и недавно был дождь, и аромат цветов еще не раскрылся полную силу, но уже чувствуется, зато свежо благоухает омытая листва, и кажется, чувствуется эта влага, тяжелые капли, падающие с глянцевых зеленых листьев.
Затем «Castillos» – словно минуя дневную жару – пахнет сразу влажно-душным вечером в тропическом саду, ароматы жасмина и туберозы сливаются воедино, в запах некоего сказочного тропического белого цветка, почти медовой сладости, и кажется, что ощущаешь, насколько плотное тепло окружает эти цветы.
Но главное еще впереди.
Главное – это ночь, которая наступает и в ароматном мире «Castillos»…
И вот тогда ощущается отдельно – головокружительный, чуть индольный, неистовый аромат южного жасмина, и странный, неописуемый, одновременно невероятно притягательный и слегка отталкивающий аромат настоящей туберозы – настоящей, не приглаженной для легкости восприятия, как в большинстве парфюмов! — и кажется, что видишь эти цветы «крупным планом», как макро-съемка, и даже белизна лепестков кажется не атласно-плотной, а словно бы чуть сахаристой, и видишь серединку цветка, как большую чашу, где таится та самая наркотическая сладость, ради которой слетаются к этим белым цветам ночные насекомые, и самой себе кажешься таким насекомым, жаждущим припасть к туберозе, к жасмину…
Ощущение феерическое.
Такое бывает в отрочестве и юности, когда все ощущается очень остро, все ощущается очень ярко. Не как в детстве, когда все вокруг кажется большим… Нет, именно как в отрочестве: когда все остро, как бритва, и ярко, как молния, и постоянно то режешь душу о впечатления, слова или строки, то ослепляешься увиденным красотой или ужасом, а среднего – нет…
Если у вас есть возможность попробовать «Castillos» – попробуйте.
Вообще, все парфюмы Fueguia 1833, которые я попробовала, это настоящие произведения искусства. Они очень нетипичны, очень непохожи даже на европейскую нишу, каждый – как парфюмерный этюд на какую-то тему, которую вообще-то не просто рассказать парфюмерным языком.
Из-за Fueguia 1833 я заинтересовалась аргентинской поэзией. Потому что мне казалось, что к таким парфюмам обязательно должны прилагаться стихи, причем так же глубоко чувствующие ценность и красоту мгновенья.
Конечно, у нас переводили мало.
Но я открыла для себя, например, Конрадо Нале Роксло.
Когда в чужую землю
придешь издалека,
не выясняя названий
ни птицы, ни цветка,
садясь в челнок, не спрашивай,
куда течет река.
Смотри в другую сторону,
не в ту, в какую все,
чтоб сад увидеть розовый
во всей его красе.
Веди беседу в кузнице
о горне, о коне,
а сам гляди, как угли
сгорают в тишине:
быть может, саламандру
увидишь ты в огне.
Придумай имя женское
поярче, позвучней.
«Кто видел эту женщину?» -
расспрашивай людей.
Вполне возможно, кто-нибудь
тебя проводит к ней.
Пускай в сосуде пусто,
но ты его пригубь:
порой скрывает тайну
непознанная глубь.
Твоя душа лазурна –
сквозь эту синеву
смотри на мир, чтоб сказку
увидеть наяву.
И еще, очень мне близкое:
Чтобы прекрасней и ценней
тебе казалось все, что рядом,
смотри на жизнь печальным взглядом,
как будто бы прощаясь с ней.
(Перевод Резниченко Владимира Ефимовича, если я все правильно поняла.)
(Фотографии: флакон - aromo.ru, бабочка - www.baixaki.com.br, цветы - источник не сохранила)