В воскресенье пережила - ну, не стресс, но напряглась.
Я никогда - никогда! - не вхожу в лифт с вооруженными людьми. Я не знаю, насколько хорошо работает голова вот у конкретно этого полицейского. Поставил ли он оружие на предохранитель или нет. И вообще не псих ли он.
Возвращаемся мы с Клер с вечерней прогулки, входим в лифт... Двери медленные... В подъезд бодро врываются двое полицейских (или не знаю, кто они) в бронежилетах, касках и с автоматами, несутся к лифту, перехватывают закрывающуюся дверь, нажимают на кнопку шестого этажа (у нас восьмой) и принимаются дружно, стукаясь касками друг о друга, а автоматами о стены лифта, тютюшкать мою собаку.
А она дружелюбная. Ей намекни на игру и ласку - и она вся твоя.
Я только проблеяла: "Она вам брюки испачкает". Потом уточнила: "Черные брюки. Шерстью. И слюнями".
"Утютю-какая-лапочка" - "Не-ну-классный-какой-гляди-улыбается" - "Это-девочка-лапочка-почесать-тебя-почесать" - восторженно заходились полицейские до самого шестого этажа. Судьба брюк их не тревожила.
А их автоматы стукались об стены лифта.
Нет, наверное, они хорошие ребята, раз так любят слюнявых и линяющих маленьких собак...
Но как-то это все же было... Несколько напряжённо.
Вчера то же самое повторилось с жутким амбалом, со шрамом от угла рта, бандита может играть без грима, да ещё бутылки какие-то из карманов куртки торчат. Отжал дверь лифта, просочился и принялся играть с Клер, нежно воркуя.
Это хорошо, что он оказался милым человеком.
Но очарование Клер дорого обходится моим нервам. Ибо когда закрывающуюся дверь лифта отжимает кто-то страшный, это... Страшно, вот.
Я никогда - никогда! - не вхожу в лифт с вооруженными людьми. Я не знаю, насколько хорошо работает голова вот у конкретно этого полицейского. Поставил ли он оружие на предохранитель или нет. И вообще не псих ли он.
Возвращаемся мы с Клер с вечерней прогулки, входим в лифт... Двери медленные... В подъезд бодро врываются двое полицейских (или не знаю, кто они) в бронежилетах, касках и с автоматами, несутся к лифту, перехватывают закрывающуюся дверь, нажимают на кнопку шестого этажа (у нас восьмой) и принимаются дружно, стукаясь касками друг о друга, а автоматами о стены лифта, тютюшкать мою собаку.
А она дружелюбная. Ей намекни на игру и ласку - и она вся твоя.
Я только проблеяла: "Она вам брюки испачкает". Потом уточнила: "Черные брюки. Шерстью. И слюнями".
"Утютю-какая-лапочка" - "Не-ну-классный-какой-гляди-улыбается" - "Это-девочка-лапочка-почесать-тебя-почесать" - восторженно заходились полицейские до самого шестого этажа. Судьба брюк их не тревожила.
А их автоматы стукались об стены лифта.
Нет, наверное, они хорошие ребята, раз так любят слюнявых и линяющих маленьких собак...
Но как-то это все же было... Несколько напряжённо.
Вчера то же самое повторилось с жутким амбалом, со шрамом от угла рта, бандита может играть без грима, да ещё бутылки какие-то из карманов куртки торчат. Отжал дверь лифта, просочился и принялся играть с Клер, нежно воркуя.
Это хорошо, что он оказался милым человеком.
Но очарование Клер дорого обходится моим нервам. Ибо когда закрывающуюся дверь лифта отжимает кто-то страшный, это... Страшно, вот.