Когда-то давно, давно, очень давно я прочла стихотворение Вальтера Скотта "Томас Рифмач" (в переводе Н. Прохоровой, только в ее переводе оно обладает надо мной волшебной властью), в ту пору для меня напрямую ассоциировавшееся с Толкином:
Ты видишь узкий трудный путь
Меж терний в глубине лесной?
Путь Добродетельных. Его
Пройти немногим суждено.
А видишь ли обманный путь
Меж лилий, что цветут в лесах?
Тропа Неправедных. Не верь,
Что это путь на Небеса.
А видишь ли чудесный путь
Меж папоротников в холмы?
Тропа в Эльфийские края,
Где в эту ночь должны быть мы.
Я его не выучила: я его просто запомнила.
И последнюю строфу повторяла, как молитву, когда мне было плохо.
Признаюсь, я до сих пор так делаю…
А тогда – лет двадцать назад, кошмар, как давно я живу и какая я старая! – московские толкиенисты тусовались в Нескучном саду. Моя сокурсница, красивая девушка с длинными рыжими волосами, считавшая себя эльфом-нолдо (подозреваю, что в ней и правда течет эльфийская кровь, по крайней мере, в том мире, про который я люблю писать и думать, она бы оказалась полукровкой, а то и подменышем), привела меня туда, познакомила с «народом» и…
И я не стала ни ролевиком, ни толкиенистом.
Но иногда приходила вечером в четверг в Нескучный сад, чтобы вдохновляться.
Там я смотрела на них на всех, слушала их песни и их рассказы о глюколовстве, о путешествиях в другие миры и о том, кто что вспомнил из своей прошлой истинной жизни...
И наслаждалась. И верила, что чудеса существуют. Вот же они, прямо передо мной. Если столько людей верят в чудеса, концентрация ощущения чудаповышается. Это нельзя описать, это можно только почувствовать. Я - чувствовала.
С тех пор даже «кусочек неба» в тупике на станции Октябрьская кольцевая для меня связан с «тропой в Эльфийские края».
А уж вход в Нескучник (так его для краткости называли прекрасные существа – нельзя было сказать «люди», а вдруг говоришь с эльфом, гномом или даже энтом, просто в этом рождении он выглядит, как человек! - в плащах из занавесок и с обязательными хайратниками на распущенных волосах), расположенный между двух палаток, - это и вовсе «меж папоротников в холмы».
Когда я уже не ходила в Нескучник, но моя близкая подруга жила на проспекте Вернадского, вечером, возвращаясь из гостей, я ехала на троллейбусе до Октябрьской, проезжала эти две светящиеся в ночи палатки, а между ними – темный вход в парк, тот самый, ведущий к библиотеке, вокруг которой толкиенисты тусили четверговыми вечерами…
И думала: а ведь в ночи там может твориться настоящее волшебство!
Да-да, я понимала, что в ночи на самом деле там бомжи и хулиганы, и пьяницы, или просто темно и мусор.
Но может… может… может бомжи и хулиганы не на самом деле, а только – тут? А можно еще увидеть, что - там?
А если бы мне волшебную фейскую мазь, за обладание которой смертным глаза выкалывают... Я увижу чудесное «на самом деле»?
Я часто представляла себе, каким может быть проход в Фейриленд.
Мне почему-то упорно виделись две ветки низкого дерева или куста, а между ними натянутая паутина, и в паутине сверкают капли дождя или росы, и от этой радужности появляется особое сияние, какая-то дрожь воздуха, и вот – ты делаешь шаг, и ты уже не здесь, а там.
Причем мое «там» было совсем не величественным, как во «Властелине колец». Мое желанное «там» я описала в «Жемчуге проклятых» и в «Принце крови». Возможность увидеть мир настоящим. Там – оно же здесь… Только видишь иначе, и здесь становится волшебным, то есть - настоящим. Видеть здесь истинным зрением.
Но есть еще более глубокое «там», настоящая Третья Дорога, настоящий переход… И вот оно совершается под радужной паутиной… И оказываешься в другом мире.
Это если летом. Летом - паутина в капельках дождя или росы.
Зимой мне представлялась такая же раздвоенная ветка (или две ветки рогаткой), и на них бахрома сверкающих сосулек. И тоже радуга, дрожь воздуха… И – я уже там.
И это был такой упрямый, не выбиваемый из головы образ, родившийся у меня, когда я была уже более чем взрослой девушкой!!!
Признаваться в этом раньше мне было стыдно и смешно, теперь я уже ощущаю это чем-то странным и трогательным: я все еще не избавилась от образов Третьей Дороги, и наверное, не избавлюсь никогда.
От мечты о ней.
Иногда, когда о чем-то напишешь в книге, становится легче. Я отдала свою мечту Лавинии Мелфорд. Легче не стало. Стало определеннее и яснее.
А видишь ли чудесный путь
Меж папоротников в холмы?
Не вижу пока. Но верю.
Ты видишь узкий трудный путь
Меж терний в глубине лесной?
Путь Добродетельных. Его
Пройти немногим суждено.
А видишь ли обманный путь
Меж лилий, что цветут в лесах?
Тропа Неправедных. Не верь,
Что это путь на Небеса.
А видишь ли чудесный путь
Меж папоротников в холмы?
Тропа в Эльфийские края,
Где в эту ночь должны быть мы.
Я его не выучила: я его просто запомнила.
И последнюю строфу повторяла, как молитву, когда мне было плохо.
Признаюсь, я до сих пор так делаю…
А тогда – лет двадцать назад, кошмар, как давно я живу и какая я старая! – московские толкиенисты тусовались в Нескучном саду. Моя сокурсница, красивая девушка с длинными рыжими волосами, считавшая себя эльфом-нолдо (подозреваю, что в ней и правда течет эльфийская кровь, по крайней мере, в том мире, про который я люблю писать и думать, она бы оказалась полукровкой, а то и подменышем), привела меня туда, познакомила с «народом» и…
И я не стала ни ролевиком, ни толкиенистом.
Но иногда приходила вечером в четверг в Нескучный сад, чтобы вдохновляться.
Там я смотрела на них на всех, слушала их песни и их рассказы о глюколовстве, о путешествиях в другие миры и о том, кто что вспомнил из своей прошлой истинной жизни...
И наслаждалась. И верила, что чудеса существуют. Вот же они, прямо передо мной. Если столько людей верят в чудеса, концентрация ощущения чудаповышается. Это нельзя описать, это можно только почувствовать. Я - чувствовала.
С тех пор даже «кусочек неба» в тупике на станции Октябрьская кольцевая для меня связан с «тропой в Эльфийские края».
А уж вход в Нескучник (так его для краткости называли прекрасные существа – нельзя было сказать «люди», а вдруг говоришь с эльфом, гномом или даже энтом, просто в этом рождении он выглядит, как человек! - в плащах из занавесок и с обязательными хайратниками на распущенных волосах), расположенный между двух палаток, - это и вовсе «меж папоротников в холмы».
Когда я уже не ходила в Нескучник, но моя близкая подруга жила на проспекте Вернадского, вечером, возвращаясь из гостей, я ехала на троллейбусе до Октябрьской, проезжала эти две светящиеся в ночи палатки, а между ними – темный вход в парк, тот самый, ведущий к библиотеке, вокруг которой толкиенисты тусили четверговыми вечерами…
И думала: а ведь в ночи там может твориться настоящее волшебство!
Да-да, я понимала, что в ночи на самом деле там бомжи и хулиганы, и пьяницы, или просто темно и мусор.
Но может… может… может бомжи и хулиганы не на самом деле, а только – тут? А можно еще увидеть, что - там?
А если бы мне волшебную фейскую мазь, за обладание которой смертным глаза выкалывают... Я увижу чудесное «на самом деле»?
Я часто представляла себе, каким может быть проход в Фейриленд.
Мне почему-то упорно виделись две ветки низкого дерева или куста, а между ними натянутая паутина, и в паутине сверкают капли дождя или росы, и от этой радужности появляется особое сияние, какая-то дрожь воздуха, и вот – ты делаешь шаг, и ты уже не здесь, а там.
Причем мое «там» было совсем не величественным, как во «Властелине колец». Мое желанное «там» я описала в «Жемчуге проклятых» и в «Принце крови». Возможность увидеть мир настоящим. Там – оно же здесь… Только видишь иначе, и здесь становится волшебным, то есть - настоящим. Видеть здесь истинным зрением.
Но есть еще более глубокое «там», настоящая Третья Дорога, настоящий переход… И вот оно совершается под радужной паутиной… И оказываешься в другом мире.
Это если летом. Летом - паутина в капельках дождя или росы.
Зимой мне представлялась такая же раздвоенная ветка (или две ветки рогаткой), и на них бахрома сверкающих сосулек. И тоже радуга, дрожь воздуха… И – я уже там.
И это был такой упрямый, не выбиваемый из головы образ, родившийся у меня, когда я была уже более чем взрослой девушкой!!!
Признаваться в этом раньше мне было стыдно и смешно, теперь я уже ощущаю это чем-то странным и трогательным: я все еще не избавилась от образов Третьей Дороги, и наверное, не избавлюсь никогда.
От мечты о ней.
Иногда, когда о чем-то напишешь в книге, становится легче. Я отдала свою мечту Лавинии Мелфорд. Легче не стало. Стало определеннее и яснее.
А видишь ли чудесный путь
Меж папоротников в холмы?
Не вижу пока. Но верю.