Прекрасный триптих "Past and Present" Augustus Leopold Egg, 1858. Муж обнаружил неверность жены. И вот уже изгнанная жена с незаконнорожденным ребенком на руках из-под моста смотрит на луну... На ту же луну, которая светит в бедную комнатку ее повзрослевших дочерей.
На выставке в центре была расположена первая картина, по сторонам - две другие. И подписано, что супруг умер спустя пять лет, дети осиротели, и обе картины с луной - это одна и та же ночь спустя две недели после его смерти.
Правда, не очень понимаю, за счет чего неверная жена прожила пять лет. Да и ребенок у нее не новорожденный. Любовник взял к себе? А потом выгнал? Удавалось как-то перебиваться, продавая что-то из личных вещей? Стала падшей женщиной?
Разумеется, мне больше всего нравится третья картина.
When the set of pictures was first shown at the Royal Academy in 1858, the drawing-room scene was hung between the other two. The writer and art critic John Ruskin described the three works in his Academy Notes.
In the central piece the husband discovers his wife's infidelity; he dies five years afterwards. The two lateral pictures represent the same moment of night a fortnight after his death. The same little cloud is under the moon. The two children see it from the chamber in which they are praying for their lost mother, and their mother, from behind a boat under a vault on the river shore. (John Ruskin, Academy Notes, 8 May 1858.)
The pictures were exhibited with no title, but with this subtitle, 'August the 4th - Have just heard that B - has been dead more than a fortnight, so his poor children have now lost both parents. I hear she was seen on Friday last near the Strand, evidently without a place to lay her head. What a fall hers has been!' In Victorian England a man could safely take a mistress without fear of recrimination, but for a woman to be unfaithful was an unforgivable crime. As Caroline Norton, an early feminist, wrote, 'the faults of women are visited as sins, the sins of men are not even visited as faults' (quoted in Lambourne, p.374).
(Источник http://www.tate.org.uk)
![]()
![]()
![]()
И вот – просто не могла удержаться, ибо связь между последней картиной и текстом прослеживается, да и любимая сцена из книги. Из художественной, поэтому ни на что не претендующей, кроме как - на развлечение читающей публики.
— Вы, друг мой, "дитя любви"мистера Томаса Лэнкфорда и некой гувернантки, имя которой затерялось в анналах истории. Бедняжка была нанята для одной из его дочерей, но не устояла перед обаянием хозяина и пала так низко, что миссис вынуждена была отказать ей от места. Она так и не рассказала, кто был виновником ее позора, в обмен на обещание мистера Лэнкфорда позаботиться о ребенке. Он обставил все лучшим образом, вас отдал на воспитание своей сестре — мог и на "ферму младенцев"сдать, но посовестился — а ее мужу-пастору помог найти хороший приход, чтобы тот не возмущался наличию бастарда в семье. Вы росли со своими тетей и дядей, считая их за родителей. Секрет невелик, но неприятен для всех вовлеченных.
— Не верь ему, Уолтер!
— Я вам верю, — сказал юноша, пропуская мимо ушей крики Эвике. Он даже не спрашивал, откуда у вампира эти сведения. Нечисть может проникнуть в любую замочную скважину, ей все открыто. — А что случилось с моей матерью? Моей настоящей матерью? — спросил он почти умоляюще.
— Она умерла под мостом.
— Что?!
Но как только Уолтер, опешив от нелепого ответа, поднял глаза на вампира, проверить издевается ли он или говорит правду, Виктор набросил на него невидимую сеть, разом парализовав и тело, и волю. Конечности сковало льдом, который добрался и до сердца, замедлив его бой, забив клапаны колючими снежинками. Уолтер резко вздохнул и побледнел. Распятие выпало из онемевших рук, а вампир поддел его носком ботинка и оттолкнул в дальний угол. В то же мгновение Изабель вцепилась в Эвике.
— Под мостом, — промурлыкал виконт, пододвигаясь поближе. Больше всего Уолтеру хотелось с размаху съездить по этой смазливой физиономии, но к рукам словно гири привязали. Заметив его порыв, Виктор потрепал пленника по щеке и продолжил сочувственно, — А куда ей было податься без рекомендаций? Представляете, вы ведь могли смотреть на одну и ту же луну… Только ваша мать смотрела на нее из-под моста. Что скажите? Ничего? Как, право, скучно с вами, — Виктор зевнул и томно махнул рукой, — на колени, мистер Стивенс. Вы сегодня наказаны.
Как подрубленный, Уолтер упал на колени.
Кэтрин Коути, Кэрри Гринберг «Длинная серебряная ложка»
…Уолтеру, впрочем, повезло. Его взяли в семью. Он не умирал под мостом вместе со своей матерью.
На выставке в центре была расположена первая картина, по сторонам - две другие. И подписано, что супруг умер спустя пять лет, дети осиротели, и обе картины с луной - это одна и та же ночь спустя две недели после его смерти.
Правда, не очень понимаю, за счет чего неверная жена прожила пять лет. Да и ребенок у нее не новорожденный. Любовник взял к себе? А потом выгнал? Удавалось как-то перебиваться, продавая что-то из личных вещей? Стала падшей женщиной?
Разумеется, мне больше всего нравится третья картина.
When the set of pictures was first shown at the Royal Academy in 1858, the drawing-room scene was hung between the other two. The writer and art critic John Ruskin described the three works in his Academy Notes.
In the central piece the husband discovers his wife's infidelity; he dies five years afterwards. The two lateral pictures represent the same moment of night a fortnight after his death. The same little cloud is under the moon. The two children see it from the chamber in which they are praying for their lost mother, and their mother, from behind a boat under a vault on the river shore. (John Ruskin, Academy Notes, 8 May 1858.)
The pictures were exhibited with no title, but with this subtitle, 'August the 4th - Have just heard that B - has been dead more than a fortnight, so his poor children have now lost both parents. I hear she was seen on Friday last near the Strand, evidently without a place to lay her head. What a fall hers has been!' In Victorian England a man could safely take a mistress without fear of recrimination, but for a woman to be unfaithful was an unforgivable crime. As Caroline Norton, an early feminist, wrote, 'the faults of women are visited as sins, the sins of men are not even visited as faults' (quoted in Lambourne, p.374).
(Источник http://www.tate.org.uk)
И вот – просто не могла удержаться, ибо связь между последней картиной и текстом прослеживается, да и любимая сцена из книги. Из художественной, поэтому ни на что не претендующей, кроме как - на развлечение читающей публики.
— Вы, друг мой, "дитя любви"мистера Томаса Лэнкфорда и некой гувернантки, имя которой затерялось в анналах истории. Бедняжка была нанята для одной из его дочерей, но не устояла перед обаянием хозяина и пала так низко, что миссис вынуждена была отказать ей от места. Она так и не рассказала, кто был виновником ее позора, в обмен на обещание мистера Лэнкфорда позаботиться о ребенке. Он обставил все лучшим образом, вас отдал на воспитание своей сестре — мог и на "ферму младенцев"сдать, но посовестился — а ее мужу-пастору помог найти хороший приход, чтобы тот не возмущался наличию бастарда в семье. Вы росли со своими тетей и дядей, считая их за родителей. Секрет невелик, но неприятен для всех вовлеченных.
— Не верь ему, Уолтер!
— Я вам верю, — сказал юноша, пропуская мимо ушей крики Эвике. Он даже не спрашивал, откуда у вампира эти сведения. Нечисть может проникнуть в любую замочную скважину, ей все открыто. — А что случилось с моей матерью? Моей настоящей матерью? — спросил он почти умоляюще.
— Она умерла под мостом.
— Что?!
Но как только Уолтер, опешив от нелепого ответа, поднял глаза на вампира, проверить издевается ли он или говорит правду, Виктор набросил на него невидимую сеть, разом парализовав и тело, и волю. Конечности сковало льдом, который добрался и до сердца, замедлив его бой, забив клапаны колючими снежинками. Уолтер резко вздохнул и побледнел. Распятие выпало из онемевших рук, а вампир поддел его носком ботинка и оттолкнул в дальний угол. В то же мгновение Изабель вцепилась в Эвике.
— Под мостом, — промурлыкал виконт, пододвигаясь поближе. Больше всего Уолтеру хотелось с размаху съездить по этой смазливой физиономии, но к рукам словно гири привязали. Заметив его порыв, Виктор потрепал пленника по щеке и продолжил сочувственно, — А куда ей было податься без рекомендаций? Представляете, вы ведь могли смотреть на одну и ту же луну… Только ваша мать смотрела на нее из-под моста. Что скажите? Ничего? Как, право, скучно с вами, — Виктор зевнул и томно махнул рукой, — на колени, мистер Стивенс. Вы сегодня наказаны.
Как подрубленный, Уолтер упал на колени.
Кэтрин Коути, Кэрри Гринберг «Длинная серебряная ложка»
…Уолтеру, впрочем, повезло. Его взяли в семью. Он не умирал под мостом вместе со своей матерью.