Quantcast
Channel: Чаепитие в склепе
Viewing all articles
Browse latest Browse all 2438

"Я люблю, я люблю, мое чудо, Я люблю тебя вечно и всюду..."

$
0
0
Сегодня - день рождения одного из моих любимейших поэтов, знакомого мне только по переводам, но - ему на переводчиков везло! Больше всего люблю Гелескула (не оригинальна). Это единственный поэт, читая которого, я думаю: вот если бы я могла так писать... Понятно, что я не замахиваюсь на боготворимого Пушкина, на Лермонтова с Тютчевым, на Гете, но даже серебряный век - вот Ахматова, такая мне родная, вот Гумилев, осиявший мою юность, но только Лорка вызывает во мне это странное острое чувство... Ах, если бы я могла так писать! Именно как он. Именно так выразить невыразимое.
Многим поэтам удавалось выразить невыразимое. Но Лорка делает (не делал - делает, навсегда живой) - так, как это нужно мне. Как хотела бы я.
Наглость ужасная с моей стороны признаваться в таком - хотеть писать, как он! Но это не желание. Это сокрушение. Ах, если бы я...

Memento

Когда умру,
схороните меня с гитарой
в речном песке.

Когда умру...
В апельсиновой роще старой,
в любом цветке.

Когда умру,
буду флюгером я на крыше,
на ветру.

Тише...
когда умру!

Перевод И.Тыняновой




Портрет Федерико Гарсиа Лорки на месте археологических раскопок, где ведутся поиски братской могилы жертв гражданской войны. Альфакар, 19 ноября 2014 год
Фото: Pablo Blazquez Dominguez / Getty Images


Я долго считала, что его расстреляли в апельсиновой роще. Жаль, что это не так.
Убийство Лорки вызывало реакцию интеллигенции во всем мире, и Франко решил удостоить покойного поэта откровенного вранья.
В интервью мексиканской газете La Prensa от 26 ноября 1937 года Франко заявил следующее: «За границей очень много говорят об одном писателе из Гранады, подлинный талант которого мне не дано оценить, как невозможно судить, насколько широко распространилась бы за пределами Испании слава о нем, останься он в живых, — о нем говорят так много, потому что красные использовали его имя для своей пропаганды. Однако факт остается фактом: в первые моменты восстания в Гранаде этот писатель погиб, так как связался с бунтовщиками. Это обычные случайности, неизбежные в ходе военных действий. Гранада в течение долгого времени была в осаде, безумные действия республиканских властей, раздавших людям оружие, привели к ряду стычек в городе, в одной из которых и погиб этот гранадский поэт… Так что запомните раз и навсегда: мы не расстреливали никакого поэта».

В отчете полиции, опубликованном Cadena SER 9 июля 1965 года, о Лорке говорилось, что он был «неблагонадежен», а так же его считали:
«социалистом из-за характера его выступлений и связи с Фернандо-де лос Риосом и другими важными персонами той же политической принадлежности»
«масоном, приписанным к ложе 'Альгамбра', где он принял символическое имя Гомер»

И еще отметили, что:
«был замечен в занятии гомосексуализмом, отклонении, ставшем общеизвестным, хотя ни об одном конкретном случае точных данных нет».

Об аресте сказано:
«в результате большой операции, проведенной силами милиции и штурмовой гвардии»
«выведен из здания гражданского управления и увезен на машине в округ Виснар, где в окрестностях места, известного как Фуенте Гранде, вместе с другим задержанным, чьи личные обстоятельства не известны, был расстрелян после того, как дал признание, и был погребен — совсем неглубоко, в овраге, расположенном в двух километрах направо от Фуэнте Гранде; установить место точнее очень трудно».
Нашла так же – не знаю, первоисточник на русском meduza.io или что-то еще – не знаю, какая репутация у этой газеты – но подруга из Испании поискала мне и подтвердила…
В испанской газете El Pais 23 апреля был опубликован комментарий Яна Гибсона о рассекреченных документах, доказывающих, «что это было не простое уличное убийство, а его [Лорку] увели из гражданского управления, чтобы убить».
И как печально, что до сих пор правду очень не хотят признавать. Эдуардо Молина Фахардо, опубликовавший книгу «Последние дни Гарсиа Лорки» (1983), видел все документы, касающиеся расстрела Лорки, но не стал их публиковать, потому что – сам сторонник франкистов, хотел снять с них обвинение в убийстве поэта. Ах, люди…

Другой поэт, которого я тоже очень люблю, Пабло Неруда, консул Чили в Мадриде, написал:

"Война в Испании, изменившая мою поэзию, началась для меня тем, что
сгинул поэт. И какой поэт! Я не встречал больше ни в ком такого сочетания
блистательного остроумия и таланта, крылатого сердца и блеска под стать
хрустальному водопаду. Федерико Гарсиа Лорка был подобен щедрому, доброму
волшебнику, он впитывал и дарил людям радость мира, он был планетою счастья,
радости жизни. Простодушный и артистичный, одинаково не чуждый и
космическому и провинциальному, необыкновенно музыкальный, великолепный мим,
робкий и суеверный, лучащийся и веселый, он словно вобрал в себя все
возрасты Испании, весь цвет народного таланта, все то, что дала
арабско-андалусская культура: он освещал и обдавал благоуханием, словно
цветущий жасминовый куст, всю панораму той Испании, какой - боже мой! -
теперь уже нет... Все на свете дарования все таланты были у него, а он, как
золотых дел мастер, как трудовая пчела на пасеке великой поэзии, отдавал
людям свой гений... Федерико Гарсиа Лорку не расстреляли: Федерико Гарсиа
Лорку убили. Само собою, никому в голову не могло прийти, что его
когда-нибудь убьют... Он был самым любимым поэтом в Испании, его любили
больше всех, а его чудесное умение радоваться делало его - как никого
другого - похожим на ребенка. Кто бы поверил, что на его земле сыщутся
чудовища, способные на такое невероятное преступление?"


Ноктюрны из окна
I

Лунная вершина,
ветер по долинам.

(К ней тянусь я взглядом
медленным и длинным.)

Лунная дорожка,
ветер над луною.

(Мимолетный взгляд мой
уронил на дно я.)

Голоса двух женщин.
И воздушной бездной
от луны озерной
я иду к небесной.

II

В окно постучала полночь,
и стук ее был беззвучен.

На смуглой руке блестели
браслеты речных излучин.

Рекою душа играла
под синей ночною кровлей.

А время на циферблатах
уже истекало кровью.

III

Открою ли окна,
вгляжусь в очертанья —
и лезвие бриза
скользнет по гортани.

С его гильотины
покатятся разом
слепые надежды
обрубком безглазым.

И миг остановится,
горький, как цедра,
над креповой кистью
расцветшего ветра.

IV

Возле пруда, где вишня
к самой воде клонится,
мертвая прикорнула
девушка-водяница.

Бьется над нею рыбка,
манит ее на плесы.
«Девочка»,— плачет ветер,
но безответны слезы.

Косы струятся в ряске,
в шорохах приглушенных.
Серый сосок от ветра
вздрогнул, как лягушонок.

Молим, мадонна моря,—
воле вручи всевышней
мертвую водяницу
на берегу под вишней.

В путь я кладу ей тыквы,
пару пустых долбленок,
чтоб на волнах качалась —
ай, на волнах соленых!

Перевод Гелескула


Заводи

Мирты.
(Глухой водоем.)
Вяз.
(Отраженье в реке. )
Ива.
(Глубокий затон.)
Сердце.
(Роса на зрачке.)

Перевод Гелескула


Вариация (Лунная заводь реки...)

Лунная заводь реки
под крутизною размытой.
Сонный затон тишины
под отголоском-ракитой.
И водоем твоих губ,
под поцелуями скрытый.

Перевод Гелескула


Маленький венский вальс

Десять девушек едут Веной.
Плачет смерть на груди гуляки.
Есть там лес голубиных чучел
и заря в антикварном мраке.
Есть там залы, где сотни окон
и за ними деревьев купы...
О, возьми этот вальс,
этот вальс, закусивший губы.

Этот вальс, этот вальс,
полный смерти, мольбы и вина,
где шелками играет волна.

Я люблю, я люблю, я люблю,
я люблю тебя там, на луне,
и с увядшею книгой в окне,
и в укромном гнезде маргаритки,
и в том танце, что снится улитке...
Так порадуй теплом
этот вальс с перебитым крылом.

Есть три зеркала в венском зале,
где губам твоим вторят дали.
Смерть играет на клавесине,
и танцующих красят синим,
и на слезы наводит глянец...

А над городом - тени пьяниц...
О, возьми этот вальс,
на руках умирающий танец.

Я люблю, я люблю, мое чудо,
Я люблю тебя вечно и всюду,
и на крыше, где детство мне снится,
и когда ты поднимешь ресницы,
а за ними, в серебряной стуже, -
старой Венгрии звезды пастушьи,
и ягнята, и лилии льда...
О возьми этот вальс,
этот вальс "Я люблю навсегда".

Я с тобой танцевать буду в Вене
в карнавальном наряде реки,
в домино из воды и тени.
Как темны мои тростники!..
А потом прощальной данью
я оставлю эхо дыханья
в фотографиях и флюгерах,
поцелуи сложу перед дверью -
и волнам твоей поступи вверю
ленты вальса, скрипку и прах.

Перевод А.Гелескула



ЕСТЬ ДУШИ, ГДЕ СКРЫТЫ...

Есть души, где скрыты
увядшие зори,
и синие звезды,
и времени листья;
есть души, где прячутся
древние тени,
гул прошлых страданий
и сновидений.

Есть души другие:
в них призраки страсти
живут. И червивы
плоды. И в ненастье
там слышится эхо
сожженного крика,
который пролился,
как темные струи,
не помня о стонах
и поцелуях.

Души моей зрелость
давно уже знает,
что смутная тайна
мой дух разрушает.
И юности камни,
изъедены снами,
на дно размышления
падают сами.
"Далек ты от бога", -
твердит каждый камень.

Перевод М. Кудинова

Viewing all articles
Browse latest Browse all 2438

Trending Articles